Эту часть Омана называют Арабской Норвегией, от фотографий моря и скал и пасмурного неба веет скандинавским холодом, на самом же деле температура воды в декабре порядка 25-26 градусов, но видимость в среднем как в северных морях -иногда только на течениях она составляла около 10 метров, но это, на мой взгляд, никак не умаляло особенной привлекательности подводного мира и после уже приевшегося многим кораллового рая Красного моря сочетание покрытых мелкими раковинами скал и пронзительно фиолетового цвета мягких кораллов и порослей каких то бледно-голубых то ли растений, то ли морских существ на границе скальных пород и песка производило впечатление некой дикости в сочетании со снующими в изобилии ангелами и платаксами.

Подводная охота как жанр в Омане не распространен (и даже запрещен) –некоторые рыбаки, по-видимому, постреливают потихоньку и поскольку все без исключения прибрежные «аулы» ((они имеют тысячелетнюю историю, окружены практически неприступными горами с единственным доступом по морю или козьими тропами в Диббу или Хасаб, а жители-бедуины этих селений возводят свою генеалогию к Иову-Аюпу, по арабски. Каждое селение имеет собственную историю и ремесла, жители доброжелательны, но держатся почтительно и на дистанции, сохраняя чувство собственного достоинства - ах цены бы Египту не было, будь египтяне похожи на них!) промышляют рыболовством, недостатка в рыбе не испытывает никто.

Мы обошли с юга весь полуостров от Диббы до Хасаба, обныряв все острова с заходами в причудливые лабиринты заливов, разделяющиеся порой на рукава как притоки и как оказалось, все же самая интересная охота – на островах, рифах и банках в открытом море, в местах с сильным течением. Начали в первый день по пути из Диббы у скал невдалеке от селения Зеке.

Первый же нырок поразил обилием желтых жаков - великолепными валунами -скалами с ходами и... лангустами, оставив лангуст на потом (большая ошибка, так как ныряльщики напугали раков и они ретировались в щели) принялись искать что-нибудь покрупней, стрельнули нескольких барракуд и жаков и отправились на нашем катере с 2-мя 200-сильными ямахами дальше, оставляя по левую сторону живописный и пустынный пляж Зигги.

Стало ясно, что настрелять рыбу на пропитание не составит никакого труда и решили сконцентрироваться на трофейной рыбе. Андрей Ефанов настрелял горбылей (sweetlips) порядка 8 -9 кг каждый, кто-то стрельнул небольших барракуд –кстати, на одиночных охотиться приходилось, прикладывая некоторые усилия, в последующие дни мы старались не трогать такого размера рыб, бывали дни, когда нырок на метров 10-15, после зависания или залегания секунд на 10 привлекал к себе стаи вполне приличных рыбин, кил. по 9, не проявляющих ни малейшего страха - оценить размеры стаи из за невысокой (4-6м) видимости было невозможно, но ощущение, когда вокруг тебя неспешно кружатся рыбины, причем повсюду, куда ни поверни голову, очень сильное!

Ночевали мы в шатрах или палатках - у каждого своя, вдали от селения и за время поездки провели два дня в 2-х км от Зеке, затем перебрались в Хаблейн, проныряв там один день, поняли, что трофейного в этих изрезанных бухтах ничего нет (зато классное место для съемки пиратских сюжетов), да и видимость на открытой воде получше - вернулись ближе к Диббе и остановились в бухте селения Лима - там наши проводники расстелили шатер типично Оманского стиля и расставили палатки.

Вечером к нам пришли гости, но очень тактично расположились поодаль, чтобы не мешать, как выяснилось, это были родственники Али – нашего гида, поскольку я готовил уху и был поближе к ковру, на котором они расположились, мне удалось с ними пообщаться, в этом мне помогали Ники - британка, помощница Али, проработавшая в Иордании и Шарм ал Шейхе более 10 лет, и сам Али.

Удивительным было их искренннее любопытство - никто из них дальше Дубая и Маската не выбирался - да и это бывало в их жизни большим событием. Мы охотно рассказывали друг другу про наши жизни, и как часто бывает у тех, кто живет на краю Ойкумены или на самой границе ареала, они имели вполне внятные представления и о нашей истории - эти люди, однажды услышав, помнят всю жизнь.

Электричество появилось в этих селениях всего несколько лет, также как и привозная вода - до этого носили воду из источника на собственных плечах. На самом деле о каждом, с кем нам пришлось столкнуться, можно рассказать отдельную историю - это и британка Ники, принявшая арабский мир, чувствующая себя более уютно на Востоке, несмотря на отсутствие «быта», не терпящая по отношению к себе никакого снисхождения как женщине (она всегда умудрялась быть первой - когда надо было подталкивать наш катер в воду, и первая прыгала в воду, когда мы причаливали.

Али, совсем молодой, только что окончивший колледж, решивший попробовать себя в турбизнесе (очень внимательный и предупредительный, не имея большого опыта в подводной охоте, как шкипер умудрялся оказываться в нужное время в нужном месте: так что охотиться было очень комфортно - ни разу мне не пришлось цеплять рыбу на кукан - катер подходил вовремя - и он или Ники перехватывали рыбу.

Отец Али-шейх селения Лима - крупный, широкоплечий, напоминющий Кахи Кавсадзе роли Абдуллы в фильме «Белое солнце пустыни», подъезжал к нашему лагерю каждый день и рассспрашивал меня, довольны ли гости, его жена – мать Али, начала нам готовить сама, когда Али понял, что еду из ресторана Диббы, которую привозили вместе с забитыми в дайв центре балонами, наш народ из-за обильных приправ ел с трудом, и как это это уже бывало в Мозамбике и ЮАР, мы начинали варить нашу русскую уху...

И еще один штрих: когда приболел Миша Артамонов и стало ясно, что без врача не обойтись, Али отвез его в Диббу, толку от страховки не было, оператор заявила, что оплатить смогут расходы только врача в Дубае (300 км от Диббы) и тогда Шами (партнер Али) отвез его в клинику Диббы - где на него завели карточку, обследовали - дали кучу лекарств и... не взяли ни копейки.

Д.Мусин